ВХОДЯЩИЕ В СВЕТ

Когда мы сияем, они все приходят к нам. Свет, который мы вместе создаем, показывает нам то, что забрала тьма.

Разумеется, он был не единственным.
Разумеется, были и другие.
Те, кто были заражены. Те, кто научились не гореть. Те, кто боялись заявить о себе, зная, что их не будут слушать из-за страха и ненависти.
К концу августа 2025 года в округе Брайтвинна их насчитывается немногим более сотни человек - мужчин и женщин, детей и взрослых, которых объединяло немногое: отметины "чешуи" на коже и то, что они по-прежнему не загорались.

В городе их жизнь была осложнена страхом окружающих, и, после того, как оставаться в городе стало слишком опасно из-за случаев самосуда и деятельности инквизиторских патрулей, им пришлось искать другое место - подальше от города, подальше от 41-ого шоссе, связывающего Майами с севером страны, на окраинах крупнейшего национального заповедника, граничащего с болотами Эверглейдс, на месте закрытой еще десятилетие назад крокодильей фермы, сейчас используемой для летних скаутских лагерей.

Мередит Хусток, чьему семейству принадлежала ферма и до сих пор принадлежит земля, считается лидером общины - она не любит говорить, как именно обнаружила у себя болезнь, но охотно рассказывает о том моменте, когда поняла, что может контролировать эту напасть, что может жить с этим. И, что важнее, может научить других тому же.
Сначала с ней ушли подальше от города ее ближайшие друзья и соседи - несколько человек, привыкших доверять ее суждениям, - но затем, месяц за месяцем, их небольшая община, занявшая детский летний лагерь, в котором смена так и не началась, разрасталась. Те, кто отваживался рискнуть, отправлялись в город, скрывая "чешую", приводя все новых и новых зараженных из числа своих друзей и родственников, отчаявшихся, испуганных, насмотревшихся на то, что происходит с заразившимися, боявшихся сгореть заживо или быть убитыми командами инквизиторов или собственными же соседями - и получавших второй шанс из рук Мередит.

Для многих членов общины ее авторитет непререкаем - она если не святая в глазах своих последователей, то спасительница; через нее говорит сама жизнь - и ее просьбы и указания выполняются досконально и незамедлительно, а на тех, кого она приближает к себе, распространяется часть отсвета ее сияния.

Разумеется, она не справилась бы одна - и в общине есть люди, отвечающие за безопасность лагеря, за поиски других полезных зараженных, за здоровье и питание членов общины... Но ничто из этого не имело бы значения, если бы не то, что дала своим последователям Мередит: жизнь в гармонии со Светом.

Откройтесь этому, просит она. Не сопротивляйтесь. Дайте этому с вами случится, почувствуйте, что вы не одни, почувствуйте себя в безопасности, услышите голос каждого и голоса всех как единый голос - и когда община начинает петь, неважно, что, хиты прошлых лет, детские, всем знакомые песенки, мелодии заставок популярных телешоу, когда отметины чешуи на коже начинают светиться, тот, кто впервые присоединяется к хору, воспринимая чужие эмоции и делясь своими, переживает один из сильнейших экзистенциальных опытов своей жизни, получает покой, избавляется от тревоги и страха. И не сгорает - после окончания сеанса совместного пения сияние утихает, и с каждым разом такого сеанса уменьшается риск загореться.

Не всем это дается с первого раза - этот опыт разделенного переживания - но Мередит уверена, что в этом единственное спасение, и кто с ней решится поспорить. В расписание жизни общины прочно вошли так называемые "общие собрания" - раз в неделю, но иногда, если того требует ситуация, чаще, практически все члены группы, кто не занят прямо сейчас охраной лагеря, собираются в самом большом помещении и после короткой вступительной речи того, чье имя называет Мередит, что считается большой честью, или что намного чаще, ее самой, под аккомпанемент исполняемой музыки, собрание сливается в хоре. Это и есть способ спасения - и самое главное событие в череде достаточно рутинной и лишенной привычных развлечений жизни общины.

Подростки и наиболее молодые члены общины зовут этот опыт "подключением к Сети", люди постарше говорят проще - "войти в Свет". Сравнивают это переживание с подключением к гигантской батарейке - с очень приятным подключением. Делятся тем, что после первого, а иногда и дольше, сеанса некоторое время не могут вспомнить ни свое имя, ни имена окружающих - чувствуют себя будто пьяными, однако невероятно счастливыми, свободными, спокойными, желающими обнять весь мир. Само переживание дарит ощущение безмерного счастья - так утверждает большинство, и голоса тех, кто не соглашается, практически не слышны.

Однако это в самом деле работает - каким-то немыслимым образом, без толкового научного объяснения, это работает. Пока работает.
Пока инквизиторы не добрались до лагеря. Пока хватает предпринятых усилий, чтобы спрятать общину. Пока люди не ропщут, хотя им приходится жить в скудости, тесноте и режиме светомаскировки, и самим заботиться о собственном выживании. Пока хватает пищи и топлива для генераторов на основные нужды. Пока редкие и рискованные рейды в город за необходимыми мелочами  успешны. Пока Мередит не видит опасности в тех, кто не согласен с ней в мелочах или серьезных вещах - или тех, кто так и не научился присоединяться к Свету.
Пока.

Но проблемы зреют - и помимо нехватки пищи или постоянной угрозы появления инквизиторов, кое-кто в общине заговаривает, что они могли бы донести до мира, что спасение от "драконьей чешуи" существует, что мир еще может вернуться к прежнему существованию. Что Мередит и ее сторонники поступают эгоистично, скрывая Свет. Что с каждым новым днем цивилизация превращается в страшную пародию на саму себя, а они, спрятавшись в болотах, всего лишь ждут ее конца, чтобы в конечном итоге сгинуть вместе с миром, опустошенным пожарами. Что ученые по всему миру бьются над решением, которое спрятано горсткой упрямых мужчин и женщин, упивающихся собственной избранностью.
И когда эти разговоры дойдут до ушей Мередит, ей придется ответить на вызов - и кто знает, каким будет этот ответ.